Важный бой

Константин Сидорович Пьянков

В начале августа 1942 года я прибыл на командный пункт командира полка. День был солнечный и теплый, шел бой за город Зубцов. Немецкие самолеты сбрасывали на наступающие батальоны бомбы, наша зенитная артиллерия вела интенсивный огонь. Зубцов освободили, однако в довольно тяжелых боях и не быстро. Немцы не думали сдавать его, но их выгнали из города, несмотря на то, что они крепко удерживали плацдарм, занятый ими в январе.

В городе Ржев, точнее в его северной части, где наши боевые порядки развернулись недалеко от дома отдыха имени Семашко, я вновь был командиром взвода батареи. Вместе с командиром взвода Логиновым организовали наблюдательный пост у самого обрыва берега Волги. Батальон, который мы должны были поддерживать, форсировал здесь реку, и пехота залегла на этом мысу, совсем недалеко от воды, где немцы не давали пехоте поднять головы. С высокого берега нам было хорошо видно картину расположения и нашей пехоты, и обороны, занятой фашистами.

Нам передали по телефону боевой приказ – переправиться через Волгу, найти командира батальона, выяснить обстановку и задачу батальона, перекинуть кабель через реку и установить со штабом полка связь. На это нам отвели времени три часа. Невольно возник вопрос: как преодолеть водную преграду? Плавсредств у нас не было, оставался один способ – переплывать.

Мы по оврагу спустились к реке. Ветерок рядил свинцовую гладь, знали, что вода в августе вовсе не для купанья. Услышали рокот мотора – по оврагу к Волге спускался танк, не раздумывая мы заскочили на его «спину», и он нас перевез на противоположный берег, а затем скрылся в кустах, заглушив двигатель. Немцы открыли беглый огонь из 105 мм орудий, снаряды падали точно в воду по месту переправы, разрывами поднимая высокие столбы воды и пыли. Мы целыми добрались до другого берега.

После первого интенсивного обстрела противника наши перешли на методический обстрел, причем с разными интервалами времени в 2–3 минуты. Подбежали мы к первым лежащим на песке пехотинцам, они нас криком предупредили: «Ложитесь!» Увидят немцы, тут же откроют стрельбу из минометов. Задача: ближайшая – удержаться на занятом клочке, последующая – расширить и углубить прорыв.

– Как видите, лежим, а поддержки нет, – сказал командир батальона. – Нам нужен огонь. Танк прошел, будем говорить о взаимодействии.

Перед нами вновь встала задача, как преодолеть реку – противник не утихает, держит брод под огнем. Мы начали готовиться к переходу через реку, сняли сапоги, ремни с пистолетами, связали все, перекинули на шеи, только подбежали к воде, засвистели снаряды, загрохотали разрывы – очередной налет. На наше счастье, у самой воды оказался окопчик, заскочили в него. Снарядов пять упало, все стихло.

– Ну, побежим, – говорю.

Выскакиваем из окопчика, успели только ноги замочить, опять все загрохотало. Решили посчитать, сколько снарядов тратит немец за каждый налет, и, если число их в каждом одинаково, то после последнего разрыва не раздумывая бросаться в воду. Два налета переждали. После последнего очередного разрыва снарядов побежали в реку, дно очень каменистое, глубина все больше и больше, около середины реки погрузились по грудь, сильное течение валило набок, затрудняло движение. Брели рядом, очень торопились. Но вот беда – Иннокентий попал в какую-то яму и скрылся под водой, пришлось оказывать ему помощь. Не успели выскочить на свой берег, как вновь загрохотали разрывы. Мы что есть духу бросились бежать, но последний разрыв снаряда сбил нас с ног. У меня зазвенело в ушах, Кеша лишился слуха. Мы поспешили в гору.

Прибежали на свой наблюдательный пост, еле переводя дух, и сразу позвонили в штаб полка. Я доложил о выполнении задания, вернее, его части, что лейтенант Логинов контужен и был направлен в штаб дивизиона.

С наступлением темноты нам передали распоряжение – сматывать связь на основные позиции. Выполнение приказа никому ничего не дало, хорошо, что не остались в Волге навсегда.

Затем наш полк получил новую задачу. Воины передвинулись совсем немного и начали спешно оборудоваться, на всякий случай тщательно замаскировали гаубицы, мы же расположились в траншее вместе с пехотинцами. По ходу подготовки чувствовалось, что готовится что-то совсем не для обороны.

Противник был готов к генеральному наступлению, назначил не только день, но и точное время прорыва нашей обороны. Командованию удалось получить достоверные данные о планах немцев.

Наступила ночь с 19 на 20 августа, утром в 11 часов немцы будут штурмовать наш передний край. Танки советской армии стояли на подходе в замаскированном виде, гвардейские минометы «Катюши» почти на самом переднем крае в кустарниках. Стрелковые полки, батальоны и роты за темное время заняли передние траншеи.

Лишь поздно вечером мы узнали о том, что завтра утром будет «концерт». Всем стало ясно значение этого слова. Ночь прошла в совершенном спокойствии, даже ракеты противника вспыхивали реже. Утром 20 августа известили о готовности на шесть часов ровно. Ни минутой раньше, ни минутой позже «заговорила» наша артиллерия. Первый мощный налет прошел по передней траншее, а следующий – по заранее подготовленным «огням» и по стрелковым отделениям. Фашисты не выдержали и беспорядочно побежали, ретируясь. «Заговорили Катюши», огонь более мощной артиллерии перенесли на тылы. Пошли наши танки, за ними двинулась пехота. Убегающие в беспорядке немецкие солдаты выглядели стадом перепуганных овец, но, убегая, фашисты стреляли назад.

Все, что нашим командованием было здесь приготовлено, двинулось вперед. Не отставая от командира батальона, связисты обеспечивали надежную связь и разведчики немедленно докладывали обо всех изменениях хода боя. К 22 часам вышли на берег Волги. Все, что было немцами приготовлено для мощного удара по советской обороне с целью расширения и углубления плацдарма, осталось в качестве наших трофеев.

На мой взгляд, эта операция была тщательно подготовлена во всех отношениях и выполнена весьма успешно, если не сказать «отлично». Этот бой для нашего полка стал последним на Калининской земле. Бились здесь с фашистами с октября 1941-го по сентябрь 1942 года.

Воспоминания Константина Пьянкова хранятся в Урайском архиве,

фонд 31, опись, ед. хр. 1–4,13 фото, опись 1ф, ед. хр. 251