Когда руку поднимает страж порядка

К сожалению, сила и спецсредства не всегда применяются обоснованно

Кому не знакома банальная житейская ситуация: выпивают двое, спиртное заканчивается, и один выражает желание сходить за добавкой. Мало кто отказывается от столь заманчивого предложения. Только дальнейшее развитие событий после единодушного согласия может быть довольно грустным. Порой участникам застолья и до магазина дойти не суждено. Как, к примеру, двоим урайцам в не очень далеком 2014-м.

Начали за здравие

Вячеслав Заливин и Николай Костарев (личные данные изменены) дружили с детства. Но в последнее время виделись довольно редко. У каждого на работе дел хватало. В свободное время Вячеслав воспитывал четверых детей, а Николай помогал больной матери, с которой жил в одной квартире. Но все же изредка друзья встречались и делились новостями после длительных разлук, не забывая взять с собой горячительного.

Одно из таких застолий состоялось в доме у Заливина, отправившего накануне всех своих домочадцев гостить к родственникам в другой город. А к Костареву, наоборот, приехала из деревни сестра. Так что ему было с кем оставить мать. Разговорившись, собеседники быстро приговорили полулитровую бутылку и справились с холодными закусками.

– Ну что, пора к горячему приступать! – предложил хозяин жилища. – Я тут дичь недавно подстрелил. Пальчики оближешь.

– Слушай, а может еще за одной сходим? – высказал встречную идею гость. – Под дичь обязательно надо! Мы же не сектанты какие-нибудь.

– И то правда! – окончательно повеселел хозяин. – Пошли в магазин, пока двадцати часов нет.

Радостные приятели не успели пройти и половины намеченного маршрута. Друзей остановил ослепивший свет фар показавшейся невесть откуда полицейской машины.

Роковая встреча

Из автомобиля вышли двое сотрудников правоохранительных органов.

– Кто такие? Откуда? Куда? Зачем? – начали они осыпать вопросами Вячеслава и Николая.

– А в чем, собственно, дело? – ответил на них своим вопросом вмиг погрустневший и протрезвевший Костарев.

– Э, брат, да от тебя спиртягой разит! – с укором произнес полицейский. – А ну-ка покажи документы.

– Не брат ты мне, – не унимался Костарев. – И на каком основании документы спрашиваешь? У тебя что, ориентировка есть, по которой человека на меня похожего разыскивают?

– А ну-ка садитесь в машину! – повелел друзьям второй вышедший из нее человек в форме. – В отделе разберутся, чей ты брат, а кому сват!

За полчаса до этого протоколы на двоих задержанных по административному правонарушению мужчину и женщину оформляли двое сотрудников ОВ ППСМ ОМВД России по Ураю, Александр Маньшин и Анатолий Исаков (имена и фамилии этих персонажей тоже изменены). Настроение у обоих было далеко от идеального. У первого – нелады с женой. Он все чаще думал о том, чтобы оформить давно назревший развод и махнуть к родителям в Кировскую область. Тем более детей нет. А вот у Исакова было два сына, но жена умерла. Поднимать одному детсадовца и школьника было ох как непросто. На первого жалуется воспитатель. На второго – учительница. Да еще и на работе постоянно приходится по ночам дежурить и выслушивать не самых вежливых задержанных.

Тут в дверях показались двое пэпээсников и столько же задержанных ими граждан.

– Толян, этот, что ростом пониже, уж больно говорливый попался, – проинформировал Исакова один из вошедших, кивая на Костарева.

Экзекуция

– Саня, отпускай ты уже мужика с бабой, башка от ее воплей болит! – обратился Анатолий к Маньшину и переключился на Костарева: – Ну, и чем мы недовольны?

– А тем, что нас задержали без оснований, – ответил тот.

– Без оснований? А как же статья КоАП РФ 20.21 о появлении в общественных местах в состоянии опьянения?

– А мы разве оскорбляли человеческое достоинство и общественную нравственность, о которых говорится в этой статье? Выпили одну бутылку на двоих, закусили плотно, на ногах твердо стояли. Десяти метров не прошли, как нас фары ослепили.

В отличие от Костарева Заливин со стражами порядка не спорил. Он спокойно подписал быстро составленный Маньшиным протокол, из-за чего получил разрешение от полицейских пойти домой, и со словами, призывавшими Костарева сделать то же самое: «Давай быстрее, Колян, дичь остынет!» покинул не очень гостеприимное помещение.

– Да не буду я эту филькину грамоту подписывать! – крикнул вслед уходившему другу Николай и… порвал протянутый ему Исаковым протокол.

Это действие Костарева разбудило в Анатолии зверя. Сначала он несколько раз ударил задержанного кулаками в лицо. Последний не сопротивлялся. Подскочивший к Костареву Маньшин отвел того в сторону, чтобы предотвратить дальнейшее избиение, а чуть позже, увидев, что напарник вроде бы угомонился, вернулся к столу и принялся восстанавливать порванный протокол. Исаков, однако, успокаиваться не собирался. Сначала он вновь ударил правдоруба кулаком в лицо. Потом – ногой в живот. А когда Костарев упал, экзекутор начал бить его и руками, и ногами по голове, вымещая всю свою досаду из-за бытовых проблем на человеке, которого увидел впервые в жизни.

Кульминация

Заливин, не желавший больше видеть людей в форме, решил дождаться друга дома и уже ушел. Избитый Костарев не мог самостоятельно покинуть отдел. Но стражи порядка не стали везти его в больницу, а отправились к нему домой, сообщив матери о том, что ее сын пребывает в их резиденции. Вскоре это подтвердил и сам Николай, позвонивший ей по телефону. Мать вместе с дочерью, невзирая на болезнь, бросилась в полицию.

Увидев там сына и брата, обе потеряли дар речи. Но все же им хватило сил отвести его в приемный покой больницы, где ему оказали первую медицинскую помощь. Глаз мужчины с каждой минутой опухал все сильнее. Медики долго не могли остановить носовое кровотечение. Когда это все же удалось, пациенту сделали рентген. Выяснилось, что у него, по свидетельству экспертизы, «закрытый перелом спинки носа без смещения, контузия легкой степени и посттравматическая эрозия правого глаза, поверхностная ушибленная рана в теменно-височной области слева, кровоподтеки на нижнем веке левого глаза, множество ссадин… Все обнаруженные телесные повреждения образовались от не менее чем шести ударных воздействий какого-либо твердого тупого предмета в срок до одних суток на момент осмотра судмедэкспертом».

Последний, понятное дело, появился в больнице практически сразу после того, как Костарев сказал всем, что случилось, и написал заявление о привлечении Исакова, нанесшего ему повреждения, к уголовной ответственности. Полицейского задержали и поместили в ИВС. На допросе тот подтвердил, что оказал физическое воздействие на потерпевшего, чтобы предотвратить уничтожение им протокола. Сколько было ударов и куда они пришлись, страж порядка не считал, а избивать Костарева он не собирался.

А вот Маньшин сообщил о том, что его напарник бил потерпевшего руками и ногами. Так и не дождавшийся в тот вечер друга, Заливин узнал наутро о случившемся и рассказал следователю важную деталь. Когда их с Костаревым привезли в полицию, тот был цел и невредим. Это же подтвердила женщина, на которую Маньшин и Исаков составляли административный протокол при появлении в отделе двух друзей. Однако доставившие их патрульные утверждали обратное. По их словам, когда они сажали Костарева в свою машину, у того на лице уже были синяки и царапины.

Увиденное, услышанное и все заново переживаемое на допросах у следователя не могло не сказаться на больной матери Николая Костарева. Через некоторое время она скончалась, не дожив до суда. А ее сын после побоев так толком и не восстановил здоровье. Его постоянно мучали головные боли. Начались провалы в памяти.

Суд да дело

Это подтвердило уже первое заседание Урайского городского суда. На нем Николай Костарев не мог вспомнить, куда и чем его били. Изменили показания и двое остальных главных фигурантов этого дела. Анатолий Исаков не признал своей вины и сказал, что его физическое воздействие на потерпевшего выражалось лишь в попытке разжать тому пальцы, когда он пытался порвать протокол. Ударов, тем более ногами, он Костареву не наносил. В ответе на вопрос судьи, почему эти слова противоречат данным ранее показаниям, он сослался на угрозы следователя водворить его в ИВС в случае отказа дать признательные показания. Хотя он и так там оказался. Изменил показания и Маньшин, уволившийся к тому времени из органов, расставшийся с женой и переехавший к родителям в Кировскую область. Он вдруг вспомнил, что потерпевший перед тем, как порвать протокол, «ругался нецензурной бранью». Патрульные же до конца стояли на том, что они привезли Костарева в полицию уже с шишками и царапинами.

Суд, однако, их доводам не внял. Анатолия Исакова признали виновным в совершении преступления, предусмотренного пунктом «А» части 3 статьи 286 УК РФ. Ему назначили наказание в виде лишения свободы сроком на три года и шесть месяцев. Но в соответствии с частью 1 статьи 82 УК РФ исполнение назначенного приговора ему отсрочили вплоть до достижения старшим сыном 14-летнего возраста. До его вступления в законную силу мерой пресечения избрали подписку о невыезде.

Вот так тривиальный поход за бутылкой двух друзей обернулся драмой, переросшей в трагедию. Один из ее участников сам стал больным человеком и лишился матери. Другой – свободы и собственных детей пусть и не навсегда.

Фото из интернет-ресурсов