Всегда в движении
ГТТ сейчас ‒ редкий для нефтяников транспорт. Но на нем удалось проехать через болото к разведочной скважине на Тальниках Роману Яковлеву (слева) и его коллеге Якову Минасу
В самом конце мая постановлением губернатора нашему земляку, мастеру по добыче нефти, газа и конденсата ЦДНГ-6 Роману Яковлеву было присвоено звание Заслуженного работника нефтегазодобывающей промышленности Ханты-Мансийского автономного округа – Югры.
– Это стало для вас неожиданностью? – спросил наш корреспондент, встретившись с Романом Петровичем.
– Конечно, стало, – ответил он.
– Как вы восприняли известие?
– Сначала удивился, потом осознал, что это высокое звание вполне оправдано.
Роман Яковлев в профессии уже тридцать семь лет и все эти годы работает в «Урайнефтегазе» на все том же шестом промысле.
– Как вы пришли в нефтяники? – спрашиваю его.
– Это было в 1986 году. После армии, в 1985-ом, я устроился на Лысьвенский металлургический завод учеником в листопрокатный цех. Проработал полгода, а потом где-то прочел о нефтяниках, и захотелось попробовать себя.
– И вы приехали в Урай?
– У меня здесь жили родственники, и сначала я переговорил с ними. Приехав, устроился в шестой цех, первый раз вышел на работу 19 мая 1986 года, прилетев в вахтовый поселок Северная Даниловка. И до сих пор работаю на одном и том же месте, в одном и том же шестом цехе добычи нефти и газа.
– По-моему, и сама Северная Даниловка была тогда очень молодым промыслом…
– Да. Она только начала обустраиваться и активно разбуривалась. Тогда еще и кустовых площадок было немного, и ДНС у нас был еще простенький, не как сейчас ДНС-УПСВ, и газокомпрессорной не было – ее построили, по-моему, в 2000 году.
– Что-то удивило или, может быть, разочаровало, когда впервые увидели Урай?
– Удивил город, состоящий в основном из «деревяшек». Пятиэтажек было очень мало. Удивила неразвитая инфраструктура – то, что по БАМу (сегодня улица Узбекистанская) ходили только вездеходы, а там, где сейчас микрорайон Западный, было болото.
Но знаете, в работе я не разочаровался. Конечно, мне повезло с наставниками – ими для меня и моих коллег были такие замечательные люди, как Зифин Агзамович Султанов, тогда еще мастер, позже ставший начальником промысла, Ульфат Фахразович Рамазанов, Самархан Ризатдинович Ямаев, Владимир Иванович Тарханов. Они нас учили, у них я перенимал и опыт, и знания.
– Но не скучно ли все время заниматься одним и тем же?
– Нет.
– Почему?
– Нет такого, чтобы, как на заводе за станком, ты все время был на одном и том же месте. Постоянно находишься в движении: то на кусты выедешь, то со строителями работаешь, контролируя прокладку трубопроводов. Да и в нашем деле постоянно внедряется что-то новое. Такая работа меня устраивает.
– Однажды я услышал фразу московского журналиста: «И вот нас привезли в цех добычи нефти и газа. Цех оказался дремучей тайгой». А что такое шестой цех сегодня?
– Нефтепромысел, в составе которого работают три бригады добычи. Первая бригада – непосредственно на Северо-Даниловском месторождении, вторая – на Шушминском, на котором я проработал 10 лет, с 1993 по 2003 год, третья бригада – Тальниковое месторождение, где я проработал 20 лет, с 2003 по 2023 год. А недавно у нас создали новую, седьмую по счету, а по добыче, получается, четвертую бригаду, тоже на Северной Даниловке, и меня перевели в нее.
– В чем состоит работа – и оператора, и мастера по добыче?
– Оператором я проработал с 1986 по 1993 год, и вот уже тридцать лет – мастер. Операторы обслуживают скважины, выполняя все технологические операции, по заданию технологов и геологов с целью увеличения либо стабилизации добычи.
– У многих непосвященных бытует мнение, что работы у нефтяников не так много – дырку в земле просверли и качай.
– Нет. Это работа тоже не из легких. Пробурили скважину – ее надо выводить на режим, следить за дебитом. Операторы меняют штуцера, проводят ручные замеры, берут пробы. Обслуживание скважин – работа комплексная, скважина – она как ребенок, за которым надо постоянно следить.
Знаете, когда я собирался в Урай, о профессии у меня тоже было смутное представление. Думал, что оператор сидит за пультом, у которого куча кнопок, и он их нажимает – по аналогии с кучей кнопок у машины холодной нарезки металла на металлургическом заводе.
Нет, оказывается, оператор постоянно разъезжает по кустовым площадкам, выполняя разные работы. И он все время в пути.
– Насколько я понимаю, у каждого из них своя зона ответственности.
– Да. Каждый оператор закреплен за кустовой площадкой, которую обслуживает. То есть, обслуживают ее все операторы в бригаде, но именно один отвечает за наведение и поддержание порядка.
– Навести и поддерживать порядок – в том смысле, чтобы покрасить–подмести?
– Можно сказать и так. Скосить растительность, которой не должно быть на кустовой площадке, подкрасить устьевую арматуру, обновить таблички, следить, чтобы на замерной был порядок, и не было никаких подтеков.
– Ну и какова зона вашей ответственности – в кустах, скважинах, в километрах?
– У нашей бригады 25 кустовых площадок и 130 скважин на обслуживании. А по километражу… За день оператор может проехать и сто, и сто пятьдесят километров.
– И при этом у каждой скважины провести какое-то время…
– Естественно. Осмотреть арматуру, проверить задвижки, смазать их, если нужно, отобрать со скважины пробы, сделать замеры давления, снять показания. На все это нужно время.
– Скважины – они все разные или все-таки близнецы?
– Нет, у каждой скважины свой характер и у куста тоже. И надо знать особенности каждой.
– А от чего зависит этот характер?
– У каждой – свое давление, свой режим. Когда она может и побольше дать, а когда поменьше. Факторов, из которых складывается характер скважины, множество.
– А если она «приболеет»?
– Когда скважина начинает останавливаться, уменьшается дебит, геологи и технологи анализируют данные и, скорее всего, выносят вердикт: скважину надо «подлечить», отремонтировав. И после ремонта она вновь живет, вновь дает нефть, вновь работает.
– Как строится рабочий день мастера по добыче нефти и газа и его бригады?
– С утра нам выдаются заявки геолого-технологической службы, и мы проводим планерку. Разбираем заявки, обсуждаем, а после операторы разъезжаются по площадкам.
В обед собираемся снова, сопоставляем, что уже сделано, что не сделано и почему, анализируем причины и – вновь «в поле». Как мастер, я тоже постоянно в разъездах – если есть какие-то трудности, приходится помогать коллегам.
– То есть утром ставятся задачи, в обед подводятся промежуточные итоги, а окончательные – вечером?
– Обязательно. Вечером обсуждаем, что сделали. Итоги подводим ежедневно и сразу планируем на завтра какую-то часть работы, помимо заявок геологов и технологов.
В кабинете только вечером и удается посидеть, занявшись «бумажной» работой. А так – постоянно в поле, на кустовых площадках вместе с ребятами.
– Вы упомянули о «бумажной» работе…
– Выразился скорее фигурально. Конечно, эпоха бумажных носителей информации отошла в прошлое, сейчас вся информация – в цифре. И данные по фонду скважин, и замеры, и давление – по кустам, по трубопроводам – все просматривается с компьютера. И все – в единой сети. Любой специалист с допуском в офисе «Урайнефтегаза» при необходимости может зайти и получить всю необходимую информацию.
– Когда операторы непосредственно «в поле», всегда ли можно с ними связаться?
– Конечно, можно. Раньше, когда я начинал, на машинах стояли рации, потом появилась система «Нокиа», потом перешли на «Моторолу». Тогда и появилась постоянная связь с операторами, и рабочие вопросы стали решаться куда быстрее. А потом мы перешли на сотовую связь. Сегодня все кусты полностью обеспечены ее покрытием. Операторы всегда на связи, и мы, мастера, можем с ними созвониться.
– Вы работаете по вахтам?
– Раньше – по неделе, сейчас – по пятнадцать дней.
– Неделя или две – что лучше?
– Лучше работать по две недели. Больше времени остается для дома. Да и мы уже привыкли. Когда только переходили на двухнедельный режим, думали: как это много, устанем ведь. А сейчас даже нравится.
– Работа снится?
– Снилась, когда только начинал. Сейчас – нет. Но, когда я дома или в отпуске, все равно захожу в наши рабочие чаты в мессенджерах. Это уже привычка – открываю утром телефон, начинаю читать: отлично, вот это сделано, а вот появилось что-то новое на промысле.
Иногда звонит напарник – при необходимости, я тоже могу ему что-то посоветовать.
– То есть работа всегда с вами?
– Да, даже когда отдыхаю: и звонками, и перепиской.
– Часто ли приходится встречать на промысле профессиональный праздник, День нефтяника?
– Частенько. А нынче вот 25 августа буду в городе. Праздник в этом году в Урае отметят раньше обычного.
Знаете, когда-то хотелось в этот день непременно быть в Урае, иногда даже отпрашивались, чтобы побывать на празднике. Но сейчас уже как бы привык к этому. Может быть, возраст, но твердо знаю: на работе – значит на работе. И уже не так важно, буду ли в это время в городе или встречу его на вахте.
– А что приносит удовлетворение? Когда вам хорошо на работе?
– Когда выполнишь все поставленные задачи, отработаешь без проблем, без аварийности. Тогда удовлетворен полностью и домой возвращаешься с легкой душой.
Фото из архива Романа Яковлева
